Побывал я давеча в Астрахани, в гостях у опытнейшего местного ныряльщика и охотника Николая. Мы с моим товарищем Владимиром собирались навестить его уже давно, но неотложные дела и заботы всё как-то отодвигали поездку. Наконец, всё сложилось, звёзды на небе приняли нужное положение, и мы в конце апреля оказались на южных рубежах нашей Родины. Радушный хозяин и преданный подводник Николай в один из дней позвал нас в некое секретное местечко - на встречу с сомами, зная мою давнюю мечту увидеть и поснимать усатых «рыбок» под водой. Собирались недолго: забросили в «Патриот» пару аквалангов и прочую дайверскую амуницию, компактную съёмочную технику, да обед «сухим» пайком.




Полтора-два часа по бескрайним просторам астраханской степи, тронутым заревом степных пожарищ (местные жители каждую весну жгут сухой тростник, нанося огромный ущерб живой природе – непонятная, иррациональная, скорее, даже глупая традиция) и мы – на берегу одной из бесчисленных проток Волжской Дельты. Речка неширокая – метров тридцать, но глубокая – до десятка метров. Здесь, на излучине, по словам Николая, лежит старый товарный вагон-теплушка, хорошо знакомый нам по фильмам про войну и революцию. Давным-давно его зачем-то перевозили по замёрзшей речке, а он возьми, и провались под лёд… С той поры старый деревянный вагончик обжили подводные обитатели, и, как выяснил Николай, случайно наткнувшийся на железнодорожный остов во время своих подводных прогулок, его облюбовала, как место постоянного пристанища, большая и прожорливая «семья» сомов.



Коля быстро облачился в гидрокостюм, забросил за спину отечественную спарку и, прихватив сигнальный буй, отправился на разведку. Довольно скоро он обнаружил на 9-метровой глубине искомый вагон и «забуил» его. Тем временем с помощью Владимира собрался и я. Вернувшийся Николай коротко проинструктировал: теплушка стоит довольно довольно прямо, на колёсах, которые давно засосало в песок, в середине – открытая сдвижная дверь, в местами проржавевшей жестяной крыше – несколько прорех, через которые проникает внутрь чуток света. На полу вагона – пара железных бочек, какие-то доски-брусья (немного), ил и мусор, посему ластами надо работать аккуратно, строго регулировать собственную плавучесть. Внутри царит почти полный мрак, поэтому все надежды на мощный фонарь Николая и мой слабосильный Pilot-светильник, закреплённый на фотобоксе. Сомов внутри сейчас всё еще довольно много (а вот зимой – полна коробочка), их тела покрыты слизью, которая сбивается, если потревожить усатых монстров и они начнут суетиться, биться и тереться друг о друга. Поэтому надо быть готовым к резкому ухудшению видимости (и без того невысокой, от силы – пара метров), чётко ориентироваться, и следить за фонарём Николая и его сигналами.




С огромным трудом, преодолевая засасывающую прибрежную илистую топь, я вслед за Колей доковылял до более плотного дна в основном русле. Здесь надел ласты и поплыл к заветному буйку, на ходу проверяя состояние фотоаппарата и вспышки. Вот и буй, от него косо вниз уходит тонкий линь, растворяясь в глубинной мгле. Чувствуется заметное течение, вода зеленовато-бурая, но здесь, наверху, видимость вполне приличная – белый линь проглядывается метра на два с половиной, а то и все три. Обменявшись знаками, я вслед за напарником пошёл вниз. Продуваюсь, и через мгновение сажусь на крышу вагона. Глубина метров шесть, здесь царит густой полумрак, вода уже не кажется такой чистой. Чуть выжидаю, чтобы зрение адаптировалось к сумраку, затем соскальзываю вдоль стенки теплушки вслед пузырям Николая. Он ждёт меня на грунте. Здесь, под прикрытием вагона, течение почти не ощущается. Дно довольно плотное, глинисто-песчаное, с белыми створками пустых ракушек и одиноким панцирем дохлого рака. Мы сначала оплываем вагон по периметру, заглядывая в промоины под дном вагона. Луч фонаря выхватывает в глубине ниш усатые физиономии некрупных сомиков, но снять их невозможно – уж больно узки норы, а потревоженные рыбы, забиваясь поглубже в укрытие, поднимают донную муть, долго висящую в толще воды. Но вот одна рыба сама выплывает из промоины и, не дав мне времени хорошенько изготовиться, уходит внутрь вагона через пролом в стене (напоследок я всё ж ухитрился зафиксировать этот момент фотокамерой), будто приглашая, зайти в гости. Что ж, навестим усатую братию…





Добавлено @ 10:46
Заждавшийся у двери Николай гостеприимным жестом предложил последовать за ним внутрь вагона. Через мгновение он уже скрылся в темноте чрева теплушки, следом устремляюсь и я. Глаза вначале не видят ничего, кроме мутного жёлтого пятна Колиного фонаря. Мой маломощный «пилотник», кажется, совсем бесполезен в этих условиях, высвечивает только взвесь и хлопья слизи прямо перед собой. Кругом чернота, муть и гулкие звуки лопающихся у потолка воздушных пузырей. Жуть, одним словом. Николай в дальнем конце вагона всё ж притормозил, и я, сократив дистанцию, наконец, увидел ИХ!



У торцевой стенке вагона копошилась внушительная бесформенная биомасса чёрных змеевидных тел. Сбившись в объёмистую кучу, сомы беспокойно тыкались головами в угол и крышу, переплетаясь гибкими телами и хвостами. Шевелящийся клубок, потревоженный в своём логове незваными пришельцами, ослеплённый светом стоваттной фары, весьма напоминал мифическую Голову Горгоны с волосами-змеями. Ошарашенный чудным и жутковатым зрелищем, я даже поначалу забыл, зачем здесь оказался. А оно (зрелище) на глазах растворялось в поднятой сомами мути. Опомнившись, я сделал наобум несколько снимков, без всякой, впрочем, надежды на успех. Николай отвёл фонарь в сторону, и я окончательно потерял ориентировку, чувствуя в темноте только пинки и шлепки по ногам, рукам и туловищу – это возбуждённые рыбины бились по мне хвостами и тыкались толстогубыми мордами. К счастью, Николай через мгновения развернул свой фонарь, и, нащупав моё предплечье, развернул меня к выходу. Мы осторожно стали пробираться к выходу, метра через 3 призрачно засветилось зелёное пятно – открытая вагонная дверь! Напоследок ловлю в кадр среди досок и на «пороге» одиночных, отбившихся от «стада», сомов. Немного отвожу на них душу фотографа. Наконец, вылезаем на крышу вагона, и здесь переводим дух. После спада напряжения явственно ощущаю температуру воды (компьютер показывает +9С), пора наверх.



Последнее препятствие ожидало меня уже у самого берега. Пробираясь уже пешком по илистому мелководью, я как-то неудачно «влетел» в особо топкое местечко. Ноги засосало так, что я просто не мог двинуться с места. Вот теперь по-настоящему стал понятен весь ужас тонущих в болотной трясине, когда невозможно пошевелить ни ногой, ни рукой для собственного спасения. И хотя мои нижние конечности дошли до плотного дна и глубже уже не проваливались, я был совершенно беспомощен и не мог двинуться с места. Стальной баллон и груза стали непосильной ношей, я копошился в илистой жиже без всякой надежды на успех. Короче, явно требовалась спасательная операция. И она состоялась. Владимир, ожидающий нас на берегу, и Николай, выбравшийся на сушу чуть ранее, бросили мне крепкую верёвку. Втроём (присоединился еще и сосед-рыбачок), они вырвали таки меня из лап стихии, как в русской сказке известная семья некоего деда некую гигантскую репку. За что весьма признателен своим спасителям! :)



Текст: Александр Аристархов
Фото: Александр Аристархов, Владимир Караваев



http://www.diving.ru/blog/blog/wonderful-planet/69.html